Анастасия Анфимова - Лягушка в молоке [СИ]

Трезво оценивая свои возможности, девушка понимала, что ей от одного Отшельника придётся побегать, как следует. А уж от толпы аратачей удрать и вовсе не получится.

— Сегодня собирай вещи, а завтра идём к старейшине рода Рыжих Рысей…

— Нет, — покачала головой собеседница. — Не завтра.

Настал черёд удивляться наставнику.

— Ты передумала проходить посвящение?

— Не передумала, — вновь возразила Фрея. — Но ты же сам сказал, что меня будут испытывать не так, как всех…

— Вот с «рысятами» и поучишься, — свёл лохматые брови к переносице заморец. — Завтра.

— Нет! — повторила девушка. — Я всего лишь раз победила тебя на тренировке. Для того, чтобы выжить среди них и заставить себя уважать, этого мало. Подучишь меня драться как следует, и в день посвящения я уйду в вигвам «рысят» с новыми мальчишками, чтобы ровно через год пройти посвящение.

— Я уже решил.

— Так отмени своё решение, — пожала плечами собеседница. — Или возьми меня замуж.

В глазах Отшельника полыхнуло раздражение, и он вперил в неё тяжёлый, свинцовый взгляд. Вот только Фрея и не подумала отворачиваться, в который раз чувствуя себя затравленным зверьком, готовым драться, кусаться и царапаться, поскольку иного выхода уже не имелось.

— А не ты ли сама распустила слух, что я живу с тобой как с женой?

Девушка фыркнула.

— Никогда и никому такого не говорила! Зачем мне лишний раз злить Глухого Грома? Он и так голодным медведем смотрит.

Он ещё какое-то время буравил её горящими глазами, но собеседница не дрогнула, не опустила взгляд.

— Если хочешь от меня избавиться, — проговорила Фрея. — Я уйду и буду жить одна.

— Где? — усмехнулся старик.

— Найду, — успокоила его девушка. — Так мне уходить, или ты ещё меня потренируешь?

Отшельник встал и молча направился в хижину. Его воспитанница вытерла выступивший на лбу пот.

Дым от крошечного костерка, скапливаясь под потолком, медленно утекал в низкий проход. Даже у привычных аратачей слезились глаза. Уж больно неподходящее место выбрал вождь для разговора. Но Колдун, прихворнув, целыми днями отлёживался в «холодном кипятке». И ни за что не хотел покидать священную пещеру, надеясь, что предки помогут быстрее справиться с недомоганием.

— Земля уже сохнет, — бубнил глава рода Серых Рысей. — Не пора ли волокуши готовить?

— Торопиться не надо, — покачал головой Мудрый Камень. — Помнишь, как три года назад нас вьюга в пути застала? Сколько тогда детей ушло к предкам?

— Спешить не стоит, — поддержал его старейшина Рыжих Рысей. — Подождём перелётных птиц.

— Мои охотники уже видели стаю гусей, — заявил Широкий Поток.

— Когда? — недоуменно вскинул брови Белое Перо.

— Вчера вечером.

— Померещилось им, — буркнул Умный Бобр. — Рано ещё для гусей.

— В моём роду слепых нет! — вскричал глава Серых Рысей. — Ворону от гуся отличить сумеют!

— Рано, — настаивал старейшина рода Белых Рысей. — Еда в вигвамах есть. Подождём.

— Не так уж её и много, — хмыкнул Твёрдый Зуб.

— Значит, охотникам пора в поход собираться, — высказался Мудрый Камень.

С этим предложением вождь не стал спорить, что же касается сборов, то он, на всякий случай, обратился к молчавшему толстяку:

— Что говорят духи, Колдун?

Плотнее закутавшись в одеяло, тот проворчал:

— Они не торопят нас покидать священную долину.

Из прохода донеслись неясные звуки. Собравшиеся замолчали, ожидающе поглядывая на еле различимый в темноте вход. Голоса приближались. В пещеру вошёл Глухой Гром с чадящей сосновой веткой и что-то доказывавший ему заморец, сразу замолчавший при виде старейшин.

— Проходите к огню, — тоном радушного хозяина предложил Колдун. — Что привело вас в пещеру предков?

— Наверное, Отшельник торопится похвастаться новыми успехами своей ученицы? — насмешливо предположил глава рода Белых Рысей.

— Неужто ещё одного волка добыла? — подхватил насмешливый тон Твёрдый Зуб. — Или сразу медведя?

— Пока нет, — покачал головой Умный Бобр. — «Рысёнка» поколотила.

— Плохой охотник будет, если дал девчонке себя победить, — пренебрежительно отмахнулся глава рода Рыжих Рысей.

— А раньше ты его хвалил, вступился за своего родича старейшина Белых Рысей. — Говорил, что Рог Барана один из лучших.

Осознав услышанное, Твёрдый Зуб зло сплюнул.

— Конечно, парнишка ещё молодой, а эту медведиху сам Отшельник драться учил. — Так ведь?

— Ну, кое-что она умеет, — пробурчал заморец.

И Белое Перо отметил, что сегодня успех ученицы его уже не радует.

— В чём же тут доблесть? — спросил глава рода Рыжих Рысей, ни к кому конкретно не обращаясь. — Всё равно, что лесному быку с бурундуком тягаться.

— Ну, она ещё дротики метает лучше многих мальчишек, оленя добыла, волка подстрелила, — продолжал Умный Бобр. — Как бы не пришлось в самом деле её в охотники посвящать?

Старейшины захмыкали, настолько смешным и глупым показалось им это предположение.

— Девчонка действительно очень упорная, — серьёзно сказал заморец. — Учится с удовольствием, и у неё многое получается. Поэтому я пришёл к вам за помощью.

Собравшиеся насторожились. Не часто приходилось аратачам слышать подобное от Отшельника. Что же произошло?

— Чего ты хочешь? — нахмурился вождь, не ожидая ничего хорошего.

— Пусть кто-нибудь из старейшин возьмёт Бледную Лягушку в вигвам «рысят». А те докажут девчонке своё превосходство и убедят, что ей никогда не пройти посвящение и не стать охотником.

Мужчины переглянулись.

— А ты, что же, сам не можешь? — не стал скрывать удивления Белое Перо.

— Он её слишком жалеет! — усмехнулся Твёрдый Зуб.

Старейшины дружно посмотрели на Отшельника.

— Да, — со вздохом согласился тот. — Видимо, я стал стар и разучился воспитывать охотников.

Вождь прекрасно знал, что со временем люди меняются. Кто-то из мужчин становится болтливым, как Неугомонный Заяц, кто-то мрачен, как Мутный Глаз, а кто-то чересчур мягок. Очевидно, с бывшим заморцем так и случилось. Жаль, конечно, но тут ничего не поделаешь. Хорошо ещё, Отшельник хотя бы сам признался в этом. Значит, не совсем ещё выжил из ума.

— Если так, то возьми её в жёны и жалей, — проворчал старейшина Рыжих Рысей. — Говорят, Бледная Лягушка не прочь стать хозяйкой в твоём каменном вигваме.

Кто-то опять хмыкнул.

— Я слишком стар, чтобы вновь заводить семью, — покачал головой заморец. — Бледная Лягушка — мне как дочь. Я желаю ей счастья, только она этого не понимает.